– Где здесь стена? - Не стоит
спрашивать в Авиньоне:
– Стена здесь везде.

читать дальшеВ Авиньоне нашу группу встретили кураторы и проводили в отельчик с часовенькой и внутренним двором, похожий на бывшую школу-пансионат. Сначала все после Парижа приуныли: типичная южная природа, типичный пансионат, типичная летняя столовая… Аня вынесла безжалостный вердикт: «Адлер». Вскоре мы узнали, что подушек на кроватях не будет, света по вечерам тоже, ибо наши окна выходят на двор и каждый вечер там будет идти немецкая рок-опера (четырёхчасовая кстати). Мы выпили воды с сиропом, послушали, что нас ожидает, и сникли окончательно. Но вечером мудрые кураторы разбили всех на команды, вручили карты с заданиями и отправили в «авиньонский квест»: нужно было найти заветные места, сфотографировать и ответить на вопросы. А теперь представьте, что мы испытали, когда выбежали с узких «адлерских» улочек на площадь и увидели монструозное сооружение в пять Нотр-Дамов величиной. Это был Папский дворец. В этот момент мы зауважали Авиньон, полюбили позже – и было за что.

…в Авиньоне были узенькие средневековые улочки, «на которых так удобно убивать», и тротуары шириной в полступни, и наш любимый светофор с одноногим зелёным человечком.

…в Авиньоне был ветер. Он рвал афиши, закладывал уши, топил своим воем слова актёров, практически валил с ног. Этот ветер парусом раздувал полотняные стены летней кухни, расшвыривал по кустам столы и стулья, переворачивал тарелки и... самым нахальным образом уносил с вилки салат на половине пути ко рту. Когда из моих рук улетел железный кувшин, я заподозрила что-то аномальное. Этот ветер стих через несколько дней так же внезапно, как и возник.

…в Авиньоне была крепостная Стена. Она была везде, от неё отсчитывались все пути. Вдоль Стены «АмальгамА» шла первой ночью, исследуя город, вокруг Стены пускались Мадам с Поэтом в бегство с мастер-классов, у Стены Ольга беседовала с чудом на мопеде под дружный русский трехэтажный… Это потом мы узнали, что Стена окружает средневековую часть Авиньона, и за её пределами тоже есть жизнь.

…в Авиньоне был театральный фестиваль. Город за Стеной – весь в цветах и афишах, с поющими артистами на улицах – кипел театральной жизнью. Бахтинский карнавал, приправленный вспышкам фотоаппаратов и звенящий на десятках языков, увлекал прямо в гущу нарядной толпы. Театры можно было найти в самых неожиданных местах: в домах, в подворотнях, одна сцена была прямо во дворе нашего пансионата, другая – в каньоне за городом. Ежедневно шло больше тысячи спектаклей, и чтобы сориентироваться, нужно было взять толстенную книгу с аннотациями.

…в Авиньоне была наша программа, наша интернациональная группа и замечательные кураторы. Для нас они отбирали спектакли и проводили «ателье», где мы готовились к восприятию намеченного или осмысляли увиденное. Мы то сооружали на подносах декорации, то драматично сминали бумажных чаек, я застывала во вселенской скорби, пока Ольга трагически лежала на полу в кроваво-красной тряпке, и старалась не показывать отчаянья, пока наиболее отважные сползали головой вниз со стульев, весьма изящно припечатываясь то головой, то попой. Еще мы, конечно же, смотрели спектакли, но об этом речь пойдет отдельно.

…в Авиньоне была ленивая Рона с зеленой, но прозрачной водой и разрушенный мост Сен-Бенезе, больше известный как Pont d’Avignon или Pont Saint-Bénézet. В 12-ом веке он был одним из главных мостов этой местности, но в конце 17-ого наводнение обрушило четыре пролёта. Таким мост и остался: как будто не дотянулся до противоположного берега. С него, поднявшись на Стену, можно пройти на террасу, нависшую над пропастью, и в парк, раскинувшийся на горе. Там мы сталкерили за уточками, смущали пристальным вниманием Очень Жирного Карася (хотя, может, он был и не карась), догонялись мороженым и пели, лёжа на траве.

…в Авиньоне был наш уютный двор с летней столовой, где мы раздумывали над тайнами французской души... Почему нам только один раз дали на завтрак круассаны, а всё остальное время пичкали хлопьями и простоквашей? Зачем эти люди наливают кофе в суповую миску и удивляются, когда мы не делаем так же? Почему после завтрака исчезает кофе и остается только вода и вино? Да, вода и вино... Мы не знали, куда плеснуть это чёртово вино. Мы разбавляли его водой по образцу древних греков, но легче нам не становилось. К счастью, за летней кухней был так называемый бар, где можно было выпить что-то кроме воды и вина. Там мы поражали воображение французов странной манерой пить кофе с сиропом, это даже вошло в историю как русское specialité.

…в Авиньоне был магазинчик «58 сортов мороженого», где мы надежно спрятали в недрах своих желудков не одну тонну этого божественного продукта. Я говорила, что не люблю мороженое? Там я его любила... И был магазинчик «Хлебная история», случайно обнаруженный, когда мы с Олегом в очередной раз прогуливали ателье, и окрещённый «Местом для идеального завтрака». Здесь одним прекрасным ранним утром у «АмальгамЫ» был идеальный завтрак: свежайший кофе, пахнущие маслицем круассаны и куча пирожных, рядом с которыми хотелось остаться навсегда. А неудачники в пансионате жевали хлопья с простоквашей…

…в Авиньоне был Папский Дворец (Palais des papes). Однажды в 14 веке непокорный Авиньон показал завидное упорство в военной стычке и за это был отдан в аренду Ватикану. Из него решили сделать новую резиденцию римских пап, соответственно, построили дворец. Каждый новый римский папа – а сменилось в Авиньоне семеро официальных и трое самозваных – приезжал и думал: «Маловат дворец», – и пристраивал к нему башню… или часовню… или анфиладу из 18 покоев. В итоге получился дворец, по сравнению с которым Нотр кажется рыбацкой хижиной. Папы утопали в роскоши в квартирке площадью 110 акров... Но эпоха пап прошла, после Революции добрые французы разграбили дворец, изуродовали фрески и статуи, а в папских покоях устроили казармы. Не осталось ничего, один только кусочек драгоценного мозаичного пола и бесконечные пустые залы.

…в Авиньоне было всё, без чего немыслим Прованс: лаванда, оливки и цикады. Лавандовые поля начинались за Стеной, лаванда – живая, засушенная или нарисованная – наполняла воздух своим тяжёлым ароматом, она преследовала вас в мешочках, в букетиках, в мыле, в мороженом, в конфетах, в варенье…. По популярности с лавандой могут соперничать только оливки, из которых готовят масло и косметику. Цикады – третий символ Прованса – мирно гремели в лавандово-оливковом воздухе, не догадываясь, что их светлые образы запечатлены умельцами на магнитиках и в парфюмированных гипсовых фигурках.

И, главное, в Авиньоне были мы. Такими я нас и запомню. Аня – всегда с картой в руках – терпеливо переводит банде бестолковых раздолбаев всё звучащее со сцен и на улицах. Странно, что к концу поездки она нас всех не поубивает и даже не проклянёт. Ольга по-домашнему обустраивает комнату и в режиссёрском порыве царапает карандашом листы блокнота. Олег – наш Cher Poète – прокладывает Амальгаме дороги в вкуснейшие и красивейшие места города и ведет лучшую из фотохроник событий. Сашенька с Кириллом спят в обнимку, вытянув лапки. Я – безумная Мадам – вечно бегу, вытаращив глаза и разбивая ноги, в страхе что-то пропустить или не увидеть.

@темы: в поисках утраченного времени, Гению от Гения, Festival d’Avignon, Palais des papes, Pont d’Avignon, авиньонский фестиваль, Папский Дворец, Прованс, Авиньон, путевые заметки